Alexey Kamenskikh
О главной опасности, грозящей русской (в данном случае сознательно использую именно это слово) культуре.
Вероятно, многих возмутит этот пост: одним он покажется выражением крайней русофобии, другие скажут, что я жалею о том, что не достойно жалости и заботы, и отвлекаю внимание от главного - от войны в Украине, от страдания украинцев. Нет, не отвлекаю. Но обращаюсь сейчас прежде всего к россиянам.
Три года назад, подводя для себя некоторый итог наблюдениям, связанным с использованием апелляций к историческому прошлому как инструменту легитимации военного конфликта в пропаганде, да и просто в спорах 2014 и 2015 гг., я предложил использовать термин "замещающая историческая аналогия" (substitutive historical analogy): замещение в коллективном воображении реальных, здесь и сейчас происходящих событий образом, слепленным из привычных исторических аналогий. В нашем, российском случае главным источником материала для такого конструирования служил, естественно, центральный образ "Великой Отечественной войны", с добавлением риторики и образности из времён Холодной войны, конечно. Так стали возможными утверждения, что в Украине "граждане ЛНР/ДНР" сражаются с фашистами, или звучащие из уст вполне вменяемых, как будто, коллег, слова о том, что "в Украине нам на самом деле противостоит Америка". В первом случае украинский народ замещается образом одного архетипического врага - фашиста ("бандеровца", с учётом национальной специфики), во втором - образом другого и попросту элиминируется.
В качестве одного из главных выводов в том тексте трёхлетней давности я высказал предположение, что столь вольное обращение с материалами исторической памяти (использование исторического прошлого как материала для конструирования "замещающей аналогии", вытесняющей очевидную, современную реальность) чревато разрушением самого пространства исторической памяти россиян - действительного, а не пропагандистского исторического прошлого (т.е. такого прошлого, которое может быть предметом добросовестного профессионального исторического исследования). Используя категории Алейды Ассман - полным капсулированием "архива" исторической памяти и замещением его таким "каноном", который может служить лишь целям военной манипуляции. Говоря менее строго - чревато коллективной исторической амнезией; шутка перестроечных времён о России как стране с непредсказуемым прошлым в этом случае может оказаться простой и исчерпывающей дескрипцией.
К сожалению, приходится признать, что я был чересчур осторожен. На наших глазах, за считанные недели происходит разрушение не только пространства исторической памяти, но и всего языка: особенно тех языковых пластов, которые связаны с апелляциями к истории. (А это едва ли не всё: ещё в 2017 г. участники организованного Вольным историческим обществом проекта по исследованию культуры исторической памяти в России отметили, что язык исторических аналогий и аллюзий в России работает как поле метафор для обсуждения проблем современной политики - ссылка на проект в первом комментарии, не хочу, чтоб мой пост замещался его титульным слайдом).
Когда утверждается, что лозунг "нет войне!" - нацистский, что призыв "фашизм не пройдёт!" создаёт "негативное представление о действиях ВС РФ", и при этом с прежней настойчивостью продолжается постулирование собственного образа как антифашистов, борцов с "неонацистами в Украине" - мы наблюдаем угрозу глубокой и, возможно, необратимой коррозии тех семантических и лексических полей, которые образуют пространство русского языка. Да, это банально и вроде бы очевидно: главная угроза существованию русской культуры исходит от тех политиков, которые развязали и ведут эту войну, и тех пропагандистов, которые этих политиков обслуживают. Но язык по определению - общее достояние; принимая создаваемые пропагандой описательные и объяснительные схемы, соглашаясь, ради самосохранения, играть по их правилам, мы соглашаемся участвовать не только в совершаемом сейчас преступлении против Украины и нашего собственного будущего, но и в уничтожении самого пространства русского языка - в той мере, в какой язык призван быть средством достоверного описания реальности.
Что делать? - Хотя бы не лгать. Называть чёрное чёрным, белое белым, войну войной и преступление преступлением. Не знаю, может ли это нас спасти. Но очень надеюсь, что ещё может. ©