Рано подсчитывать военные потери, но нам, гражданским, можно.
Еще с первой войны пришлось почувствовать на себе выражение: на войне первыми заканчиваются люди. Совершенно неожиданно, просто шоковая потеря. Невозможно принять, переварить проявления, поступки когда-то близких людей, которые не укладываются в твою систему координат.
Пропускная способность "инаковости", которая идёт вразрез с твоими ценностями, если не исчезла сейчас, то сильно ограничена.
Но что удивительно – такого просто не приходилось переживать никогда раньше, – нет жалости. Остро больно, а потом – всё. Закрывается дверь, горят мосты, сладкое слово "навсегда".
Зато приходят другие. Которых совсем не ждала. С той стороны, которой не было слышно годы, десятилетия. Они смогли найти очень правильные слова. Оборвавшиеся еще в 2014-м связи от неготовности было признать свою страну агрессором. Сейчас это очевидно для всех, у кого есть способность видеть, слышать, у кого есть сердце, и разум.
Война – это машина времени, где мгновенно можно оказаться в другом возрасте. Я повзрослела лет десять. Война несет в себе трансформацию – эта банальность всегда была на бумаге, а теперь это часть биографии каждого.
Время как-то спрессовывается, будто воруют часы в сутках. Может, это усталость, но у меня шаг между намерением и реализацией сильно растянулся. Если раньше это было, условно, два дня, то сейчас от пяти до бесконечности.
Например, этот текст писался недели две назад, завершить – нехватка мотивации. Только фото, которое я подобрала специально к нему, стимулировало. Я потеряла необходимость о чем-либо говорить вообще. Не знаю, надолго ли?
Смерть стала ближе. И оттого мир стал какой-то полный. Серьезно. Как будто так и должно быть. А страха стало меньше. Спросили бы меня сейчас: могла бы я убить человека...
Ценность жизни, с этим сложно, даже непонятно. Удивительны метаморфозы, о которых я пока не готова говорить. Вместе с тем, стало невозможно терять её на то, что не нравится, что-то недостаточно хорошее, недостаточно твоё. Все ничтожное отпадает, как хлам. Появилось много "никогда".
Мы потеряли чувство стабильности и безопасности надолго. Зато пришла способность остро жить здесь и сейчас.
